glyczeibum

Просматривая подборку кадров войны по EURONEWS задумываетесь ли Вы, что это всего лишь малая толика того, что постоянно видят люди с той стороны объектива камеры? Мы видим то, что нам разрешили увидеть редакторы, монтаж, да пожалуй, и сами военные корреспонденты. Мы можем ужаснуться, отшатнуться, почувствовать свою беспомощность, посетовать на несправедливость мира. А что остается тем, кто делает эту работу? Смешно думать, что они бесстрашные рыцари, что они не испытывают ужаса и ничего не помнят. Это летописцы войны, где ужас – «не убитые, раненые и кровь», а взгляд ребенка, отсутствующее выражение на лице приговоренного к расстрелу, агонизирующие домашние животные, полуживые старики-инвалиды в неэвакуированных домах престарелых под перекрестным огнем гранатометов и танков, дети, прячущиеся в загаженных подвалах. И ничего странного, что в гостиничных номерах погибших репортеров остаются неоплаченные счета, окровавленная одежда и початая бутылка какого-нибудь крепкого спиртного. Журналистам на войне остается война, которую они видят кадрами взрывов, непостановочных боевых действий, где убитые на одно лицо, где сами они часто бывают мишенями для обеих воюющих сторон. Память их – «большой альбом со старыми беспорядочно перемешанными фотографиями», гостиницы, развалины церквей и мечетей, бомбоубежища, их обитатели и их истории, такие обычные для войны и такие леденящие душу для нас, проживающих в мире и войну видящих только через оптику их объективов.Люди особого склада, они не могут уже без всего этого, проведя с семьей месяц, они снова едут на эти руины, одним своим видом попирающие все гуманитарные законы. Своего рода маньяки, тяга «сделать кадр» в которых пересиливает сочувствие, которое уже, впрочем, бывает бессмысленным; перекрывает страх и риск, над которым можно посмеяться, поспорив «за жизнь» на один и тот же переходящий от оператора к репортеру доллар.Только собственный опыт, только смерть коллег, только лицо войны, хранящееся в памяти моментальными фото, чужими и своими историями могут помочь выжить в этом месиве. Все это вырабатывает почти звериное чутье на опасность, и когда оно подсказывает : «Можем влипнуть» - они снова ставят доллар. Чтобы продолжать «делать кадр», который кричит «Что же вы все делаете!?» А мы обвиняем их в профессиональном цинизме, отсутствии нравственных рамок и журналистской этики. Злословим, что это уже люди с искалеченной психикой, продолжающие делать свою опасную работу, от которой они получают профессиональные дивиденды, деньги, славу и даже какое-то свое, сомнительное, удовольствие. И прочее, прочее, прочее… Мы можем поносить их сколько угодно, но никто, кроме них не покажет, не щадя наших нежных чувств, что «все глаза всех детей на всех войнах всегда безмолвное осуждение мира взрослых». Что «все, чем мы владеем – непрочно, а самое хрупкое из всего этого – наша жизнь». А война – это УЖАС, который истинно передать невозможно никакими способами.